Дамы и господа.
На представление это я наткнулся случайно. Что-то зацепило в описании: Бах, музыкант и композитор на сцене, известный танцор из Голландии.
Лениво полез в Google, порылся и наткнулся на ЭТО. И страсть охватила меня. Страсть двойная, так как и Маринке достаточно было одного взгляда. Потрясающая Витка, Нью-Йоркский театральный художник и сценограф, добавила: "Он - гений! При постановке последней оперы специально посылали нашу группу в Европу снимать его танец для видеоарта."Приговор был окончательный, обжалованию не подлежал, и мы отправились в Центр Сюзан Делаль в Тель-Авиве.
Итак - "Страсти вдвоём" или Passion in Due - дуэт французского композитора и мультиинструменталиста Франка Кравчука и блистательного Эмио Греко - хореографа и танцора, художественного руководителя ICK - международного центра хореографических искусств в Амстердаме (опять моя любимая пляшущая Голландия).
Иоганн Себастьян Бах, Страсти по Матфею. Евангельская история о страданиях и смерти Христа. Одно из самых масштабных вокальных действ композитора для солистов, двух хоров и двух оркестров превращено Кравчуком в часовое музыкальное произведение.
На вопрос, как он без колебаний замахнулся на такое, Франк отвечает:
- Без колебаний: да!
Без любви: нет! Я никогда не возьмусь за музыку, которую не люблю.
Кравчук полагает, что танцор слышит музыку иначе, чем мы. Это они и попытались передать вместе с Греко.
Магическая цифра семь. Семь различных музыкальных темпов (от Tempo di Appertura до Tempo di Coda), семь частей.
Кравчук полагает, что танцор слышит музыку иначе, чем мы. Это они и попытались передать вместе с Греко.
Магическая цифра семь. Семь различных музыкальных темпов (от Tempo di Appertura до Tempo di Coda), семь частей.
Каждая начинается с "необходимой" фразы. Пункта, точки, остановки в пути, определяющей её суть. Начиная с: "Нужно сказать, что моё тело чрезвычайно любопытно, а я и есть моё тело", до мистического финала: "Я должен заявить, что покидаю вас, оставляя позади свою статую". И, разумеется, семь смертных грехов.
То, что нам посчастливилось увидеть, нельзя втиснуть в обжитые и удобные рамки какого-либо жанра. Балет, современный танец, пантомима, колдовство, шаманство, театральное действо, балаган, средневековая мистерия, невероятная джазово-телесная импровизация, молитва...
Путешествие между утопией и реальностью, где физически ощущаешь не только внешнее столкновение танца и музыки, но и возрастающее внутреннее напряжение.
Греко выворачивает тело наизнанку, превращаясь из серебряой сверкающей куколки, строго, надменно и жёстко передвигающейся по сцене,
в самодовольного стриптизёра
и, далее, в обнажённого ранимого и нелепо-смешного человечка. Всего лишь человека...
Греко выворачивает тело наизнанку, превращаясь из серебряой сверкающей куколки, строго, надменно и жёстко передвигающейся по сцене,
в самодовольного стриптизёра
и, далее, в обнажённого ранимого и нелепо-смешного человечка. Всего лишь человека...
Каждая мышца, сустав, мельчайшее движение, подрагивание кожи - всё живёт и играет вместе с божественной музыкой.
Божественной - в прямом смысле этого слова.
Человек-змея сбрасывает кожу. Нет, не сбрасывает, а сдирает. Тяжело, болезненно, грубо. И в чёрной светящейся пустоте внезапно возникает хрупкая фигура Христа.
А тело Греко танцует и поёт, подчиняется танцору и властно подчиняет его себе. И вот уже клоун с красным носом в вывернутых наизнанку штанах затевает игру с парящим земным шариком под энергичные звуки аккордеона Кравчука.
В этом мире всё вывернуто наизнанку. Нос сползает на лоб, но это не делает героя смешнее. Наоборот, тоскливо и тревожно становится ему. Грустно и беспокойно нам - зрителям.
Страдание, крик, последний вопль, обращённый куда-то вверх, в пустоту. Последняя мольба о помощи. Но нет ответа свыше в чудовищном и пустом саду этом...
Под белеющей в голубом свете накидкой исчезает музыкант, а за ним и танцор. И над всем этим из тьмы возникает фантом. Сферическое переливающееся пространство со странным изображением внутри.
Господи, да это же носорог! Почему?
Пространство сцены и зала пронизывает холодный свет множества вертикальных трубок. Мы оглядываемся по сторонам и понимаем, что заключены в недра гигантского органа. Бессмертная музыка продолжает звучать в переполненной зрителями пустоте...
*************************************** Страдание, крик, последний вопль, обращённый куда-то вверх, в пустоту. Последняя мольба о помощи. Но нет ответа свыше в чудовищном и пустом саду этом...
Под белеющей в голубом свете накидкой исчезает музыкант, а за ним и танцор. И над всем этим из тьмы возникает фантом. Сферическое переливающееся пространство со странным изображением внутри.
Господи, да это же носорог! Почему?
Пространство сцены и зала пронизывает холодный свет множества вертикальных трубок. Мы оглядываемся по сторонам и понимаем, что заключены в недра гигантского органа. Бессмертная музыка продолжает звучать в переполненной зрителями пустоте...
Спектакль, как всё прекрасное, закончился неожиданно. В фойе я взглянул в зеркало. Себя не обманешь. Счастливый человек смотрел мне в глаза.
Мы вышли из театра. И на маленькой площади нас встретил сад танцующих деревьев...
