Шестнадцать лет спустя
Старый Маттитьягу опять проснулся до зари. Пробормотав привычные благлословения омыл руки.
«Нет покоя. Сейчас самое спокойное время ночи, а покоя нет. Так много нужно сделать. И к войне подготовиться, и к освящению. Не священницкое это дело – воевать.»
Он прислонился к стене пещеры.
«Хана и семеро ее сыновей были схвачены и замучены (Вторая книга Маккавеев, VII – прим. авт.). А нам пришлось самим взяться за меч – значит, это именно мы должны воевать, хоть мы и священники. Воевать, погибать... убивать. И людей вести за собой, они ведь к нам пришли и за нами пошли.»
Казалось, великое бремя ответственности вот-вот раздавит его.
«Как переломить эллинскую силу? Сколько поколений нет у нашего народа ни воинов, ни полководцев. Кто мы тут? Священники, левиты, простые крестьяне...»
Он сосредоточился. Представил себе буквы, постарался вглядеться...
Да, мы на правильном пути. И помощь будет. Скоро.
Вроде у входа в пещеру посерело. Скоро рассвет. Старый Маттитьягу, кряхтя, поднялся и проковылял наружу. Костры, небось, давно погасли, надо бы снова разжечь, пока дети еще спят...
Ближний костер горел. А у костра двое незнакомых мальчишек преспокойно пекли себе лепешки на горячих камнях. Поодаль сидели двое взрослых в финикийских плащах.
- А подай-ка, брат Нуминий, маслица оливкового.
- Держи, Антипатр.
Это было сказано по-гречески.
- Яваним (греки)! – выдохнул Маттитьягу.
Как будто порывом ветра старика отнесло в сторону. Громадный Иегуда, а за ним Шимон и Йонатан выскочили из пещеры с мечами в руках.
- Смерть грекам!
Два выбитых меча зазвенели на камнях. Страшный удар Иегуды пришелся в пустоту. А незванные гости стояли спина к спине со своими мечами в руках.
Антипатр спокойно откусил от зажатой в левой руке лепешки и спросил по-финикийски (финикийский язык близок ивриту; ср. суффет – шофет (судья) – прим. авт.):
- Господа, маслица оливкового не найдется?
- Так, мужики, без дураков. Тут у нас война, и...
- У вас? Война?
- Да, с Антиохом IV Сирийским.
- Слышали, слышали. Только это не война.
- Да вы хоть знаете...
- Мы-то знаем. Вы вот, прямо скажем, дурака валяете. Так не воюют.
- Господь с нами! Он за нас.
- В богах мы не разбираемся. А вот нашли мы вас удивительно легко.
- Ну и что?
- А то, что и сирийцы найдут вас с такой же легкостью. Поразожгли костров...
- В том числе и на вершинах.
- Само собой. Орали какие-то песни у костров...
- Стадий за пять (около 1 километра – прим. авт.) было слышно.
- Ни караулов, ничего. Прогуляться вышли. Ну, хищников-то вы пораспугали, но человек с оружием – самый страшный хищник.
- Мы всю вашу орду могли ночью перерезать.
- Трепаться вы тоже горазды, я вижу. Кто вы такие?
- Антиох, сын Леонида. А это мой сын Нуминий.
- Ясон, сын Леонида. Мой сын Антипатр.
- Откуда вы?
- А может, и вы для начала представитесь?
- Еще чего?
- Тихо, – сказал Маттитьягу. – Я Маттитьягу, сын Йоханана. А это мои сыновья: Йоханан, Шимон, Иегуда, Эльазар и младший Йонатан. Вокруг уже народ собирается, так что отойдем-ка к пещере. Йонатан, сделай так, чтобы нам не мешали. Шимон и Иегуда, идем с нами.
- А теперь – рассказывайте. Все как есть.
- Мы братья. Мне было тринадцать, а брату двенадцать лет, мы были первыми в агеле, ну это в Спарте военные школы такие. Короче, отцу разрешили взять нас с собой в торговую поездку в Италию.
- Ну вот, приехали мы в Капую – это самый большой греческий город в Италии. А тут – римлян опять разбили, наголову. Ну, капуанцы и переметнулись к Ганнибалу. И мы... сбежали.
- Куда?
- К Ганнибалу. В Спарте все помешаны на войне, все время тренируются, а на войне буквально отдыхают. Вот мы и рванули.
- И вас приняли? Мальчишек?
- Ну, не сразу. Пришлось побить одного офицера...
- Как?
- По-спартански. Он на нас мечом замахнулся, так Антиох его подсек, выбил меч и побил кулаками, панцырь помял.
- А Ясон диском сбил шлем с конного нумидийца.
- На наше счастье, это увидел он сам...
- Кто?
- Командир... ну, Ганнибал. В общем, мы ему понравились, и он взял нас на воспитание. А потом мы воевали под его началом, и у ворот Рима были...
- У ворот самого Рима?
- Мы его едва не взяли. Но потом боги отвернулись от нас.
- Какие «боги»?
- Уж не знаю, какие. Мне, честно говоря, наплевать.
- И мне.
- Сколько ни жертвуй – рано или поздно отвернутся.
- Короче, войну мы проиграли. Потом Ганнибал стал суффетом в Карфагене, наводил порядок и готовился к следующей войне. Но его предали, и ему пришлось бежать. Только нас он взял с собой.
- Дальше.
- Дальше... много всего. Он пытался поднять других царей и народы против Рима, служил эллинским царям – и отцу нынешнего царя Антиоху III тоже – но все напрасно, все его предали. В конце концов он принял яд.
- А вы?
- Он оставил нам деньги. Мы уехали в Тир, жили среди финикийцев, женились – кстати, на сестрах-еврейках, – торговали. Приплыли вот в Яффу за товаром, услышали про ваше выступление – и решили тряхнуть стариной, с сыновьями.
- А зачем?
- Что «зачем»?
- Зачем вам это надо? Или вы хотите отомстить сыну за предательство отца?
- Дело в том, что мы тоже – потомки Авраама.
- Какого Авраама?
- Вашего предка Авраама.
- Что за чушь?
- Да, у нашего праотца Арваама были сыновья и от наложниц. Но потомки Ишмаэля живут в Аравии, а другие сыновья ушли на Восток...
- А дочери?
- Какие дочери?
- Что, по-вашему, у него только сыновья были? И ни одной дочери?
- Спартанцы происходят от Геракла и Доры, внебрачной дочери Авраама.
- Да что за ерунда!
- Да точно говорю. Мы, как услышали про ваши дела...
- Даже не сговаривались. Нам обоим было совершенно ясно, что мы просто должны к вам присоединиться...
- Отец, – сказал рассудительный Шимон. – В конце концов, какая нам разница? Пришли – и хорошо.
- И вообще, – пророкотал Иегуда, – может быть, они, конечно, врут, но если хоть вполовину говорят правду, то воевать они умеют.
- Ну и что?
- Не худо бы поучиться.
